На рубеже XIX–XX веков возвышается фигура русского писателя Льва Николаевича Толстого, этический вклад которого в человеческую культуру был столь велик, что затмил даже грандиозность его писательского таланта. Прежде чем причислить себя к категории нравственных людей, каждый человек, считал он, должен снять с себя личную ответственность за убийство живых существ, то есть перестать есть мясо. Его статья «Первая ступень» (1892 г.) посвящена этому вопросу: «Первой ступенью духовного совершенствования человека должен стать отказ от участия в насилии над беспомощными существами, а началом работы над собой в этом направлении – переход на вегетарианское питание». Глубоко и целенаправленно рассматривает Толстой вопрос самосовершенствования человека, и, ссылаясь на древних философов и моралистов, на христианские и древневедические религиозные представления о нравственности, указывает, что «движение к добродетели» не может совершаться, если человек не пройдёт путь добродетели с самого начала. Началом этого движения в любых истинных религиях признаётся воздержание. Толстой писал: «Люди, отставшие от язычества и не приставшие к христианству в его истинном значении, стали проповедовать любовь к Богу и людям без самоотречения и справедливость без воздержания… Проповедь эта поощряет животную природу человека под видом введения его в высшие нравственные сферы, освобождая его от самых элементарных требований нравственности…». Одна из главных забот, которая занимает обеспеченный класс, считает Толстой, – это вкусная и обильная еда. Если для создания роскоши обеспеченных классов постоянно требуется тяжёлый труд многих людей, то для «вкусного и обильного питания» таких невоздержанных «цивилизованных» двуногих нужно непрерывное умерщвление животных на бойне. Толстой описывает сцену убоя, которую он видел впервые: «Я ехал на передней телеге с извозчиком… Въезжая в одну деревню, мы увидали, что из крайнего двора тащили откормленную, розовую свинью. Она визжала отчаянным голосом, похожим на человеческий крик. В то время как мы проезжали мимо, свинью стали резать. Она завизжала ещё громче и пронзительнее, вырвалась и побежала прочь, обливаясь кровью… Свинью поймали, повалили и стали дорезывать. Когда визг её затих, извозчик вздохнул. „Ужель за это отвечать не будут?“ – проговорил он. Так сильно в людях отвращение ко всякому убийству…».

 На следующий день Толстой отправился в Тулу, на скотобойню, чтобы лучше понять, как проходит этот процесс. Впечатление от ужасного зрелища бойни коренным образом изменило его жизнь. Свою статью «Первая ступень» он заканчивает так: «…Если он серьёзно и искренне ищет доброй жизни, – первое от чего воздержится человек, будет животная пища. Не говоря о возбуждении страстей, употребление её безнравственно, требующее противного нравственности поступка – убийства, и вызывается только жадностью, желанием лакомства». Толстого удивило, что простые люди воспринимают эти действия как убийство, как грех, за который человек должен ответить перед Богом. Показателен разговор с мясниками, которые сначала «боялись резать скот, хотя со временем привыкли». Считая это занятие неизбежным, мясники признались, что им жалко скотину: «Особенно, ежели смирная, …идёт, сердешная, верит тебе…».

Граф Л. Н. Толстой писал, что, убивая животных ради пропитания, «человек подавляет в себе духовные чувства – сострадание и жалость к подобным ему, – и, переступая через себя, ожесточает своё сердце». Он также предупреждал: «Как можно надеяться, что на земле воцарится мир и процветание, если наши тела являются живыми могилами, в которых погребены убитые животные?»

В ряде своих работ Лев Толстой развивает мысль о том, что нравственный смысл вегетарианства заключается в недопустимости любого насилия. Он говорит о том, что в человеческом обществе насилие будет царить до тех пор, пока не прекратится насилие над животными. Поэтому вегетарианство – один из основных способов положить конец злу, творящемуся в мире. К тому же жестокость по отношению к животным – это признак низкого уровня сознания и культуры, неумение по-настоящему чувствовать и сопереживать всему живому. В течение последних 25 лет своей жизни Толстой активно пропагандировал идеи вегетарианства в России. Он способствовал развитию журнала «Вегетарианство», в котором писал свои статьи, поддерживал публикации различных материалов в прессе, приветствовал открытие вегетарианских трактиров, гостиниц, являлся почётным членом многочисленных вегетарианских обществ.

«Моё питание состоит главным образом из горячей овсяной каши, два раза в день с пшеничным хлебом. На обед щи или картофельный суп, гречневая каша, картофель варёный или жареный на подсолнечном или горчичном масле, и компот из чернослива и яблок. Обед, который я съедаю вместе с семьёй, может быть заменён, как я это пробовал делать, одной овсяной кашей, которая составляет мою основную пищу. Здоровье моё не только не пострадало, но значительно улучшилось…», – писал Лев Толстой. Вот что писала о нём его дочь Татьяна Львовна: «Папа был замечательно силён и ловок». А вот как восхищался Толстым Стефан Цвейг: «Без разбега он с лёгкостью гимнаста перепрыгивает самый высокий барьер, плавает, как рыба, ездит верхом, как казак, косит, как крестьянин». Цвейг описывает, как Толстой, «пышущий здоровьем старец опускает раскрасневшееся тело в ледяную воду, работает в саду и носится за мячами, играя в теннис». В 67 лет он учится ездить на велосипеде, а в 70 он «носится на коньках по зеркальному льду», в 80 ежедневно тренируется гимнастическими упражнениями, а в 82, «на вершок от смерти», он ездит на лошади «по двадцать вёрст диким галопом».

Великий русский писатель пришёл к идее вегетарианства в пятидесятилетнем возрасте. Этот период его жизни ознаменовался мучительным поиском философского и духовного смысла человеческой жизни. По мнению Толстого, вегетарианство – только одна из составляющих человеческой этики и нравственности. Нравственное и духовное совершенствование возможно при условии отказа от огромного количества различных прихотей, которым человек подчиняет свою жизнь. К таким прихотям Толстой относит, прежде всего, праздность и обжорство. В его дневнике появилась запись о намерении написать книгу «Жраньё». В ней он хотел выразить мысль о том, что неумеренность во всём, в том числе в еде, означает отсутствие бережного отношения к тому, что нас окружает. Следствием этого является чувство агрессии к природе, себе подобным – всему живому. Если бы люди не были так агрессивны, считает Толстой, и не уничтожали то, что даёт им жизнь, в мире воцарилась бы гармония. Замечателен факт, что не только Лев Толстой, но и другие известные писатели, учёные, философы – те, кому по роду занятий было свойственно задумываться над вопросами развития человеческой личности, заниматься поиском решений духовных и нравственных проблем человека, – в конечном итоге приходили к вегетарианству. Через осознание моральных и этических норм они выходили на более высокий уровень сознания и многое изменяли в своей жизни. Так, по отзывам современников, великих вегетарианцев отличала от других людей острота мысли, более глубокое проникновение в суть вещей и огромное чувство сострадания к чужой боли.

Из последнего сборника Л. Толстого «Путь жизни»:

«Десять лет кормила корова тебя и твоих детей, одевала и грела тебя овца своей шерстью. Какая же ей награда за это? Перерезать горло и съесть… Когда у Плутарха, греческого писателя, описавшего жизнь Пифагора, спрашивали, почему и зачем Пифагор не ел мяса, Плутарх отвечал, что его не то удивляет, что Пифагор не ел мяса, а удивляет то, что люди, которые могли бы сытно питаться зерновыми, овощами и плодами, ловят живые существа, режут их и едят».

«Убийство и поедание животных происходит от заблуждения, что животные предназначены Богом для людей и нет ничего дурного в их убийстве. Но это неправда. В каких бы книгах ни было написано, что не грех убивать животных, в сердцах всех нас написано яснее, что животное надо жалеть так же, как и человека, и мы все знаем это, если не заглушаем в себе совести…»

«Не смущайтесь тем, что при вашем отказе от мясной пищи все ваши близкие домашние нападут на вас, будут осуждать вас, смеяться над вами. Если бы мясоедение было безразличное дело, мясоеды не нападали бы на вегетарианство; они раздражаются потому, что в наше время уже сознают свой грех, но не в силах освободиться от него».

«Сострадание к животным так естественно нам, что мы только привычкой или внушением можем быть доведены до безжалостности к страданию и смерти животных. Та радость, которую даёт человеку чувство сострадания к животным, окупают ему во много раз те удовольствия, которых он лишается отказом от охоты и употребления мяса».

«Если вы видите детей, мучающих для своей забавы котёнка или птичку, вы останавливаете и учите их жалости к живым существам. Затем идёте на охоту, стрельбу голубей и садитесь за обед, для которого убито несколько живых существ, то есть делаете то же самое, от чего вы удерживаете детей. Неужели это кричащее противоречие не сделается явным и не остановит людей?»

В предисловии к рассказу «Убийцы» Толстой, отстаивая принцип ненасилия, восклицает: «Не могу молчать, и не могу и не могу! Никто не слушает того, что я кричу, о чём умоляю людей, но я все-таки не перестаю и не перестану обличать, кричать, умолять всё об одном и том же до последней минуты моей жизни, которой так немного осталось».

В 1908 г. Лев Толстой отвечал одному иностранному журналисту: «Прекратил питание мясом около 25 лет тому назад, не чувствовал никакого ослабления при прекращении мясного питания и никогда не чувствовал ни малейшего лишения, ни желания есть мясное. Чувствую себя сравнительно с людьми (средним человеком) моего возраста более сильным и здоровым… Думаю же, что неупотребление мяса полезно для здоровья или, скорее, употребление мяса вредно, потому что такое питание безнравственно; всё же, что безнравственно, всегда вредно как для души, так и для тела».

Всем своим знакомым Толстой настоятельно рекомендовал прийти к вегетарианству. Даже тем, кто находился в трудных условиях! Вот, например, что писал Л. Толстой в 1895 г. одному политзаключённому, Н. Изюмченко: «Очень советую вам для вашего здоровья в заключении, без движения, не есть мясного. Я знал одного декабриста (Г. С. Батенкова, который провёл в одиночной камере Алексеевского равелина 20 лет) – он во время заключения отказался от мяса и вышел 70-ти лет поразительно свежим и здоровым. Главное же, советую, если это не трудно в вашем положении, сделать это, потому что нравственно это должно».

Один раз, когда к Толстому в Ясную Поляну должна была приехать его сестра, которая любила есть мясо, его дочери были в смущении – что же делать? «Что ж, теперь нужно готовить «труп» для тёти?» (Так они называли мясо). Лев Николаевич сказал готовить их обычный вегетарианский обед, а сам распорядился положить на столе, там, где будет сидеть его сестра, огромный кухонный нож и к её стулу привязать живую курицу. Когда приехала сестра, она вошла в гостиную и увидела курицу, привязанную к стулу. Курица в страхе билась и тянула стул за собой. Лев Николаевич сказал сестре: «Видишь? Зная, что ты любишь есть живые существа, мы тебе приготовили курицу. Никто из нас не может убить её, и поэтому мы положили для тебя этот инструмент. Сделай это сама». Жизнь курицы была сохранена.

В библиотеке писателя в Ясной Поляне хранилось более 25 изданий о вегетарианстве. Среди них были такие книги, как «О трупоедении. Мясное питание с научной и этико-религиозной точки зрения» (Потехина), «Я никого не ем» (Зеленковой, с вегетарианскими рецептами), «Этика пищи, или нравственные основы безубойного питания для человека» (Уильямса) и «Немые страдальцы» (Лисовского).

Дочь Толстого вспоминала: «Бывший ученик Льва Николаевича, яснополянский мальчик Коля Орехов, не ест мяса. <…> [После того, как он уехал в Тулу, там] над ним все смеются, называют его „Толстой“. Другой ученик Льва Николаевича, Паша Резунов, <…> умолял своих родных не резать ягнёнка». В своей сказке «Волк» (1908 г.) Толстой объясняет детям о необходимости вегетарианства:

«Был один мальчик. И он очень любил есть цыплят и очень боялся волков. И один раз этот мальчик лёг спать и заснул. И во сне он увидал, что он идёт по лесу за грибами, и вдруг из кустов выскочил волк и бросился на него. Мальчик испугался и закричал: „Ай, ай! Он меня съест!“ Волк говорит: „Постой, я тебя не съем, а я с тобой поговорю“. И стал волк говорить человеческим голосом. И говорит волк: „Ты боишься, что я тебя съем. А сам что же делаешь? Ты любишь цыплят?“ – „Люблю“. – „А зачем же ты их ешь? Ведь они, эти цыплята, такие же живые, как и ты. Каждое утро – пойди посмотри, как их ловят, как повар несёт их на кухню, как перерезают им горло, как их матка кудахчет о том, что цыплят у неё берут. Видел ты это?“ – говорит волк. Мальчик отвечает: „Я не видел“. – „А не видел, так ты посмотри. А вот теперь я тебя съем. Ты такой же цыплёночек – я тебя и съем“. И волк бросился на мальчика, и мальчик испугался и закричал: „Ай, ай, ай!“ Закричал и проснулся. И с тех пор мальчик перестал есть мясо – не стал есть ни говядины, ни телятины, ни баранины, ни кур…».

«Неразумие, незаконность и вред (нравственный и вещественный) питания мясом в последнее время до такой степени выяснился, что мясоедение держится теперь уже не рассуждениями, а только внушением давности, преданием, обычаем. И потому в наше время уж не нужно доказывать всем очевидное неразумие мясоедения. Оно само собой прекращается».

«Извинительно было бы не оставлять мясоедения, если бы оно было необходимо и оправдывалось какими бы то ни было соображениями. Но этого нет. Это просто дурное дело, не имеющее в наше время никакого оправдания. Большая разница между человеком, не имеющим другой пищи, кроме мяса, или таким, который ничего не слыхал о грехе мясоедения и наивно верит, будто в Библии разрешается поедание животных, и всяким грамотным человеком нашего времени, живущим в стране, где есть зерновые, овощи, молоко, который знает всё высказанное учителями человечества против мясоедения. Такой человек совершает великий грех, продолжая делать то, что уже не может не признавать дурным. <…> „Не убий“ относится не к одному убийству человека, но и к убийству всего живого. И заповедь эта была записана в сердце человека, прежде чем она была услышана на Синае».

Из книги «Духовный свет Истины»